Валерий Иванись
Досье. Родился 17 марта 1949 года. Нападающий. Играл в минском «Спартаке», минском «Динамо» (1966 – 1968, 1972 – 1975), минском «Технологе», минском «Торпедо», борисовской «Березине». Работал администратором в минском «Динамо» (2003 – 2008), минском «Керамине», минском ГК БНТУ, РЦОП «Раубичи», минской «Юности» и различных сборных Беларуси.

---

- Хоккей – игра, как говорится, миллионов, поэтому мне сложно было в него не попасть. Я жил недалеко от стадиона «Динамо», что и предопределило мою судьбу. Дело в том, что перед нынешней главной трибуной, там, где еще недавно были торговые ряды, заливался лед. И по всем аллеям вокруг тоже. Мы туда ходили ежедневно. Все было просто: снегом огораживалась площадка, на которой гоняли шайбу иногда до часа ночи. И вот однажды катались мы с пацанами – идут Гришин, Бандурин и Устинович. Они шли со «Спартака» (это там, где потом было знаменитое асфальтовое поле школы «Динамо») и остановились: «Ребята, хотите в хоккейную школу?» Мы их, естественно, знали и сразу согласились. Отобрал Гришин, наверное, человек пять. Сначала это был «Спартак», а потом он перешел в «Динамо» – и мы за ним.

Расскажите об Александре Васильевиче Гришине – первом вашем тренере и первом тренере «Динамо».

- Сам он, по-моему, из России. Как и откуда попал в Беларусь – не скажу. Начинал в аэропорту, том, который в городе находится. Там собиралась настоящая банда: Архипов, Санько, Фалей, Остроух – летом играли в футбол, а зимой в хоккей. Оттуда его уже пригласили в «Спартак».

Александр Васильевич всегда был доброжелательным, чутким тренером. И организатором хорошим – к нему тянулись.

Как он нас тренировал? Обычные тренировки. Кроме того, случалось, собирались все старшие – сам Гришин, Анкудо, Бандурин, Тиханович, Сазонович – и играли с нами. Мы хоть и мелкими совсем были, но давали им бой. Бывало так, что пока они не победят, «зарубы» шли до темноты.

Еще учились мы на мастерах – чемпионаты мира все были перед глазами. Увидел, сажем, знаменитый финт Фирсова – и отрабатываешь его, пока не получится хотя бы приблизительно как в оригинале.

Потом Гришин уехал в Мурманскую область, в Апатиты, и нами занимался уже Геннадий Бандурин.

В те годы в Минске искусственного льда еще не было. Где в таком случае вы играли?

- На стадионе «Динамо». Хоккейная площадка заливалась в закруглении, около восьмого сектора, который назывался «детским». Там даже минское «Торпедо» проводило матчи в первой лиге чемпионата СССР.

Второй площадкой была там, где сейчас Министерство спорта и Министерство торговли. Этого здания не было – а было большое поле, которое использовалось под футбол и хоккей. Называлось «гаревым»: покрытие делалось из «отработанного» паровозами угля. А переодевались мы в здании на месте нынешних касс стадиона «Динамо».

Третий лед – за Дворцом спорта. Кстати, когда его строили, нас привлекали на субботники. И позволяли тренироваться на уже готовой площадке с искусственным льдом. Но матчей чемпионата БССР там было сыграно считанное количество.

А так по Минску хватало мест, где можно было сыграть в хоккей. МАЗовская команда играла на стадионе «Торпедо», команда МТЗ – на ледовой площадке возле центральной проходной завода. Была хоккейная коробка Института физкультуры в Парке Челюскинцев.

Предполагало ли занятие хоккеем какие-либо материальные блага?

- На нашем уровне – нет. Мы были чистыми любителями: кто учился, кто работал, кто служил. Конечно, в поездках оплачивались гостиницы и суточные. А так – нет. Зато не надо было, как сейчас, покупать экипировку, коньки – все выдавалось. Конечно, б/у. Иногда даже очень б/у. Получали мы разве что талоны на питание – 2 рубля 60 копеек. «Отоваривали» их на фабрике-кухне за Красным костелом. А если тренер считал, что ты – перспективный, то могли дать двойные талоны – 5 рублей 20 копеек.

И даже на более высоком уровне деньги платились – не сравнить с тем, что сейчас. Как-то пришел к нам на тренировку поиграть в футбол Эдик Малофеев, который только что вернулся с «бронзового» для сборной СССР чемпионата мира. Мы его спросили, что он получил за такой результат. Ответ был: все игроки получили по «Москвичу».

Так что мы были любителями от слова «любить» – «любить хоккей». Меркантильного интереса не было.

Футбол и хоккей в те времена шли рука об руку?

- Конечно! За нас играли Геннадий Воронин, Владимир Курнев, Евгений Кузнецов, Олег Севидов, Виктор Гирко. Бывало на тренировки приходило все футбольное «Динамо», кто мог на коньках хотя бы стоять – от Талейко до Румбутиса.

И как, не портили картину?

- Да ты что! Курнев и Воронин были вратарями от бога! Может, с Третьяком и не сравнить, но на нашем уровне – я больше никогда таких не видел. Интересно, что в футболе-то у них амплуа были совсем другими.

Курнева называли «Цыпой», потому что он был очень худым. Но он мне всегда говорил: «Валера, я буду играть!» Каждое утро я встречал его около стадиона, куда он ходил бегать кроссы. Что сказать? Человек сделал себя сам!

Что из себя представлял чемпионат БССР?

- Интересный турнир. Сильная команда была в Бобруйске. Выделялся «Вымпел» – команда завода им. Вавилова. В Гомеле была приличная команда, особенно когда в местном институте открыли отделение физкультуры. Витебск, Могилев, Борисов – там слабее все было.

С первой лигой СССР разрыв был большой?

- Конечно. В «Торпедо» играли такие мастера, как Шитковский-старший, Гремякин. Мы ходили смотреть на них и учились. Там и условия были практически профессиональные. Официально их устраивали на работу, скажем, слесарем на автозавод, а фактически они были хоккеистами.

А у нас, бывало, и команда не набиралась. Был один матч, на который мы выставили семь человек. Соперник серьезный – «Трактор». Там несколько человек играло в сборной БССР. Но мы как-то матч вытянули. Может быть за счет того, что тренировались по два-три часа, появлялась выносливость. Помню, тренер «Трактора» очень переживал, а Гришин над ним потешался.

А уровень организации матчей?

- Все обеспечивала принимающая сторона. Судьями были Абакумов, Тиханович, Ульянов, Геркусов, Ратушный… Контроль времени осуществлялся по секундомеру. Или шахматными часами. Штрафники открывали себе калитку сами. О судьях за воротами говорить не приходилось.

В Бобруйске выиграть было нереально. Командой руководил такой Геннадий Иосифович Штейнбук, который и следил за временем по секундомеру. Спрашивали у него: «Сколько времени до конца?» – «Три минуты». Но если счет Бобруйск не устраивал, то эти три минуты могли тянуться бесконечно долго! В лучшем случае, пока местная команда не сравняет счет.

Проблемы были с подготовкой льда. Допустим, если идет снег, то в перерыве гости идут в раздевалку чай пить, а хозяева скребками лед готовят к следующему периоду. Я бы, честно, всех нынешних хоккеистов познакомил бы с такими условиями, чтобы они больше ценили то, что имеют.

Как-то раз, когда я уже играл за «Березину», к нам приехала минская «Юность». Весна, лед почти растаял, до того доходило, что коньки проваливались. Сыграли вничью, а то и выиграли. Они нас к себе, на искусственный лед приглашают: давайте, мол, у нас сыграем. Наш тренер ни в какую: в других условиях шансов-то у нас нет.

Как заливали? Большущие сани, на которые поставлена 200-литровая бочка. Сзади одеяло или ковер. Несколько человек эту конструкцию тянут. Потом вместо саней купили мотороллер. Бывало на «Динамо» ночевали с Бандуриным и Гришиным, когда надо было лед залить.

Интересен ли бы чемпионат БССР зрителям?

- Случалось так, что людей собиралось – чуть на лед из-за бортика не вываливались. И это не говоря уже о матчах первой лиги.

Валерий Иванович, а пробовали вы пробиться на более высокий уровень?

- Меня приглашали в «Торпедо». Я даже съездил с ними на сборы в Ригу. Почему не состоялось? Я тогда учился в Технологическом институте и завалил зимнюю сессию. Как раз был на сборах, просил тренера время позаниматься, но на носу были игры… А у меня отец жесткий был: «Сначала окончишь институт, а уже потом – спорт». Пришлось сосредоточиться на учебе.

Потом я попал в «Торпедо», когда оно уже выступало в чемпионате БССР. А заканчивал в борисовской «Березине». Мог бы поиграть еще, но как-то раз – а я работал тогда в милиции – надо было срочно явиться на службу, а мы уехали на выезд. Так что пришлось выбирать: спорт – или работа.